У самого моря смотреть онлайн

Людмила Колонкова вырывается из бесконечного рабочего круга — заслуженный отпуск, которого она ждала едва ли не всю жизнь. Вместе с Ванечкой, шестилетним, живым и настойчивым, она едет к морю, в Сочи. Здесь всё другое: воздух тёплый, шум волн зовёт позабыть про беды. Только старое не отпускает. Семь лет назад именно этот город стал отправной точкой её самой настоящей любви. Тогда был Андрей: солнечный, с заразительным смехом и тем самым опасным взглядом, который оставляет в женщине тревожное эхо. Потом — предательство и их разрыв. Он так никогда и не узнал, что уезжал не только от неё, но и от их нерождённого сына. Это знание долго жгло изнутри, спрятанное где-то под кожей.
Теперь Люда смотрит на сына — он обожает задавать вопросы, ворчит без дела, пытается строить маме рожицы. С ним легко и трудно. Старается быть хорошей родительницей, не скатываться в прошлое. Помогает в этом спокойный, сдержанный сосед — Дмитрий из Томска. Сначала он просто спасает от бытовых мелочей, но постепенно становится незаметной опорой. Дмитрий выдергивает Ваню из неудачной прятки, терпеливо выслушивает детские страхи, не бежит от ответов и делится тихими наблюдениями.
Покой оказывается иллюзией. Сначала Ваня вскользь жалуется маме: будто кто-то странный ходит за ним в парке. Людмила усмехается — фантазии, возраст. Но тревога затаивается. Всё рушится молниеносно: мальчик исчезает среди зелёных аллей, будто растворился в воздухе. Память подрагивает, страх переступает боль. Дмитрий, не тратя ни секунды, бросается наперёд с ней. Вместе обращаются в полицию. Вскоре оперативники поднимают старое — начинают поиски Андрея. Неужели человек, бросивший Людмилу, способен вот так внезапно вновь появиться — и теперь увести их сына? Или всё куда темнее?
Ситуация цепляет за старые болевые точки. Из Петербурга звонят коллеги-друзья — Кораблёв и Курочкин. Их поддержка спасает, когда становится совсем невыносимо. Оказывается, поиски ребёнка — это не только паника и допросы, но и столкновение с прошлым, стыдом и тем, чего Люда боялась сильнее всего: неумением простить ни себя, ни других. Даже если южное солнце уже выжгло набережную дотла.